Информационно-просветительский отдел УПЦ публикует доклад наместника Святогорской Лавры, митрополита Святогорского Арсения, летом этого года в Санкт-Петербурге возглавившего конференцию, посвящённую монашеству. Его Высокопреосвященство дополнил представленные на конференции доклады и поделился опытом восстановления Святогорской обители с редакцией Лавры.
Выступление митрополита Святогорского Арсения на конференции в Санкт-Петербурге
(«Круглый стол», посвящённый теме «Особенности устроения монашеской жизни в городских монастырях», проходил с 8 по 9 августа 2017 г. в Воскресенском Новодевичьем монастыре)
«Как городской монастырь становится местом, куда стремится сердце, взыскующее монашеского жития»
Я начну с того, что доклад должен начинаться и смысл такой иметь: «“Зде покой Мой, зде вселюся”: как городской монастырь становится местом, куда стремится сердце взыскующего монашеского жития».
Интересный ответ есть у старца Ефрема Ватопедского. Когда на те или иные мнения, что «вот мне бы найти другой монастырь, не такой, в каком я живу» (и это часто можно услышать игуменам или игумениям городских монастырей), Ефрем Ватопедский отвечает, что «ты пришёл в монастырь. Ведь ты не сам по себе пришёл — тебя Господь туда привёл. И ты не видишь этого промысла Божия о тебе, а он, тем не менее, есть. И раз тебя Господь привёл в этот монастырь, значит, ты в этом монастыре можешь наследовать спасение. Мы же не ропщем, почему я родился в этой семье, а не у соседа». Или там семья, может, благополучная, вообще хорошая-прехорошая, но мы со смирением, в какой мы семье родились, в той и живём. И мы ценим эти родственные свои связи. Так, соответственно, и святая обитель. Ведь ничего не бывает в этом мире без промысла Божия о нас, грешных.
Еще затронута тема была, что городские обители надо вынести куда-то на пустынное место, куда-то в лес, в поле. Знаете, вроде это так хорошо сказать, но имея опыт восстановления святой обители, — ведь ты в поле, в шалаше жить не будешь. Тебе придётся заново всё там строить ― и стены монастырские, и собор, соответственно, и кельи для братии, и трапезы, и погреба, и подвалы, и склады, и прочее, прочее ― всё, что необходимо для жизни монахов в монастыре. И тебя эта стройка не затянет ли ещё похлеще, нежели городская суета, среди которой ты в монастыре живёшь? И ты себе город в поле такой сделаешь, и так, соответственно, ты отвлечёшься внешним устроением этого монастыря в поле, что забудешь о своём внутреннем духовном делании.
«Очень важно распределение обязанностей и послушаний в монастыре. Каждому ― то, к чему он способен»
Поэтому выбор монастыря неслучаен. Тем более, исходя из общения с братией (у нас есть братия, которая пришла из сёл, есть братия, которая пришла из мегаполисов ― из крупных городов, таких, как Донецк, Харьков, Луганск), — не каждый городской человек может вместить образ сельского или пустынного монастыря соответственно с его укладом и сельскохозяйственным послушанием. Он не привык к нему, они даже чужды ему. Поэтому здесь очень важно распределение обязанностей и послушаний в монастыре. Каждому ― то, к чему он способен, то, что он умеет воспринять. Так, кому-то сельскохозяйственное послушание: кто-то на комбайне работает, кто-то корову доит. А кто-то занимается сайтом монастырским, потому что он к этому способен и для него это не является переломом через колено, этого брата, и чтобы он изменил образ жизни.
«Без искушений монашества не бывает»
Часто враг под благовидным предлогом преподносит человеку покинуть монастырь. Очень интересные слова есть у преподобного Гавриила Ургебадзе. Он говорит, что уйти из монастыря монаху — это всё равно, что выйти из Ноева Ковчега в потоп Всемирный, неминуемо таковой монах будет ввергнут в бездну погибели. А о тех искушениях, которые имеют городские монахи или монахини, например, более уединённого монастыря… Так без искушений монашества вообще не бывает.
В Патерике описывается случай, когда в мужском пустынном монастыре с младенчества воспитывался мальчик, который кроме монахов никого не видел. И вот старец, который имел о нём попечение, предчувствуя скорую свою кончину и отход из этого мира, он решил познакомить уже юношу этого с мирской жизнью, чтобы столкновение с этим миром для него было менее болезненным. И они решили пойти из пустыни в город.
Когда они шли, навстречу попались идущие с поля мужики.
― Отче, кто это?
― Это мирские монахи, чадо.
Идут дальше. Навстречу женщины с поля.
― А это кто, отче?
― А это мирские монахини.
Идут дальше. Повстречали юношей.
― А это кто?
― А это мирских монахов послушники.
Идут дальше. Девушки навстречу.
― Отче, а это кто?
― А это, чадо, бесы.
И задумался этот юноша и идёт. Видит старец, что он такой задумчивый, и спрашивает:
― Что ты так задумался?
А он говорит:
― Отче, купи мне беса.
Старец удивился: тот вырос в пустыне, никогда не видел, что он может иметь в виду?
― А почему говоришь купить тебе беса?
― Когда я жил в пустыне, они ко мне очень часто по ночам во сне приходили.
«Пустыня дала единицы спасаемых, а монастыри — сонмы преподобных»
Вот и пустыня, да? В своё время я от своего духовника слышал святоотеческую мудрость, что «тому, кто не жил в общежитии, нельзя видеть и след пустыни». У святых отцов есть слова: «Пустыня дала единицы спасаемых, а общежительное монашество дало сонмы преподобных». И тут же отвечают святые отцы ― почему, и говорят, что «в пустыне страсти усыпляются, а в общежитии страсти врачуются».
Поэтому предпочтение было общежительному монашескому житию. Помните, как и Константинопольский патриарх в своё время дал благословение преподобному Сергию Радонежскому? И преподобный Феодосий Киево-Печерский, введя общежитие в Киево-Печерской Лавре, сделал её духовным центром и архимандрией для всех православных монастырей Святой Руси.
Мы знаем множество таких монастырей, которые, находясь в городах, процветали в духовной жизни. Примером тому — множество нетленных мощей преподобных Киево-Печерских, и как я уже говорил, что преподобный Феодосий на пиру у князя Изяслава был, и возничий даже отвозил его с княжеского пира домой в будущую Лавру Киево-Печерскую.
Умножение монашеских обителей в период иконоборчества
Примеры Константинопольских монастырей, особенно тот подвиг, который они явили в период иконоборчества и ереси. Изгнанные из Константинополя в период иконоборчества, множество монашествующих основали пещерные монастыри, которые по сегодняшний день существуют и в Каппадокии, и в Крыму ― Бахчисарайский, Инкерманский, Балаклавский; по Дону, по Северскому Донцу, такие как Дивногорский, Шатрищегорский древнейшие монастыри, наша обитель, о которой в XVII веке архимандрит Иоиль пишет, что «за частыми татарскими набегами и разорениями, кем и когда святая обитель основана, сведений в ней не сохраняется».
А древнейший храм нашей обители — XII век, преподобных Антония и Феодосия Печерских, пещерный храм. Иконопочитатели бежали в Крым, в Северное Причерноморье, как пишется в житиях святых того времени, в Дунайскую Готию, тогда в Каппадокию, соответственно, по Северскому Донцу, по Дону расселяются новые пещерные обители. То есть, когда иконоборческая ересь была и в Константинополе находилось десять тысяч монашествующих, сохранивших стремление жить в монашестве, — впоследствии они, монахи городских Константинопольских монастырей, основали многие эти пустынные обители на той территории, которая не была христианским государством.
Примеры успешных городских монастырей
А святитель Афанасий Александрийский? В городе Трире он основал в IV веке множество монастырей. Это в Германии, город Трир ― родина святой равноапостольной царицы Елены, где она в IV веке построила кафедральный собор, который до сих пор стоит на месте родительского дома. Там же в этом соборе хранится её глава. Перед Первым Вселенским Собором Афанасию Александрийскому император Константин, чтобы святителю избежать гонений, предложил переехать в Трир, и пока идёт подготовка к Первому Вселенскому Собору, пожить там. Афанасий Александрийский основал в Трире множество монастырей, так что город назывался «Святой град», потому что с юга и севера, запада и востока окружён был святыми обителями. Хотя Трир — это тоже город, и город, который древнее Рима.
Новгородские монастыри. Обитель студитов, о которой говорили, что она восемь веков просуществовала в Константинополе. А ведь представьте, какой мегаполис — Константинополь! Когда там, по указам императора, запрещалось строить дома выше десяти этажей. Это мегаполис, столица, преемница Римской империи была. Но устав студитов — он был в этой обители. И впоследствии преподобный Афанасий Серпуховской, по благословлению преподобного Сергия Радонежского, едет и оттуда Студийский устав привозит в нашу Церковь. Наши обители в XIV веке жили по Студийскому уставу ― уставу городского монастыря, который, находясь в городе, тем не менее, имел такой духовный авторитет.
Пост и молитва как основное средство в духовной борьбе
Говоря об искушениях, которые бывают в городских монастырях, вспомним то время, когда на Украине православные храмы насильно захватывали. Буквально год назад на праздник к нам в обитель приезжал митрополит Ириней Днепропетровский, и он рассказал случай, связанный с преподобным Паисием Афонским.
Владыка Ириней (тогда он был архиепископ Ровенский) с батюшками приехал к старцу Паисию, и один священник задал вопрос: «Отец Паисий, а что делать, когда захватывают храмы, в расколы насильно переводят?» Отец Паисий дал очень короткий ответ: «Нужно, чтобы были пост и молитва. Будет пост и молитва, и храм останется за тобой в каноническом Православии ― хотя бы ты один остался».
И вот вскоре после этого, владыка Ириней рассказывает, приезжает к нему со Львовской области батюшка. В таком унынии, говорит, всё село на этом как бы националистическом таком подъёме. Говорят: «Так, или переходи в Киевский патриархат, или ты нам не нужен. Мы с Киевского патриархата сюда привезём священника». И восстало всё село против батюшки, даже староста храма. Тогда владыка Ириней говорит: «Мы были у отца Паисия, и старец сказал, что если будет пост и молитва, то хоть один ты останешься ― и храм будет за тобой».
Батюшка без особого энтузиазма выслушал это, будучи в унынии. Насколько священник воспринял совет за пост и молитву — это Богу и ему известно, но через год этот батюшка приехал к владыке Иринею и рассказал следующую историю. Уже радостный, воодушевлённый, рассказывает. «Вы же, Владыка, помните, ― говорит, ― какая была история у нас. И вот я отказался переходить в Киевский патриархат. Тогда староста сказал: «Всё, я вот привёз священника Киевского патриархата, ты сдавай документы ― и на все четыре стороны. Ты нам не нужен». Ну что делать уже, насильно мил не будешь. Я пошёл в алтарь и стал разбирать документы.
В этот момент в храм приходит похоронная процессия, заносят покойника, довольно нестарого человека, и с ним человек триста на похоронной процессии. Заходит староста в алтарь и к батюшке обращается: «Батюшка, идите покойника отпевайте». А я говорит: «А что ж отпевать, вы ж от меня отказались. Вы привезли расстригу Киевского патриархата, священника, пускай он и отпевает вам, соответственно. Я же вам не нужен».
Этот «священник» так называемый, мнимый священник «Киевского патриархата», забывши одеть епитрахиль, одел сразу фелонь на себя, взял в левую руку кадило и спрашивает у псаломщицы: «А что надо говорить?» Та с удивлением: «Говорите: благословен Бог наш». Ну, тот сказал. Хор запел: «Аминь! Святый Боже…». И этот батюшка, держа в левой руке кадило, начал кадить, как ручку скоростей переключает. Он кадит гроб, и тут на него нападает смех. Он начинает сначала хихикать, затем, когда заходит на солею, его уже разбирает хохот. Он идёт, кадит солею и смеётся на весь храм ― не может себя сдержать. А люди стоят и говорят: «А что это такое? Зачем нам этот клоун? А где наш батюшка?» И в церкви все шум подняли: «У нас горе, у нас скорбь, а он, посмотрите, с кадилом, ещё и хохочет на всю церковь! Давайте нам нашего батюшку». Староста заходит в алтарь: «Батюшка, Вас требуют». Выхожу. «Батюшка, нам этого чуда не надо. Отпевайте Вы нам покойника». Я говорю: «Вы хотите, чтобы я отпевал?» «Да, хотим», ― вся церковь, человек триста. «Вы хотите, чтобы я у вас служил?» — «Конечно, мы к Вам привыкли».
Тогда я вынес крест, Евангелие и говорю: «Вот при покойном целуйте все крест, Евангелие, что вы хотите остаться в каноническом Православии Московского Патриархата, и чтобы я у вас служил». Все участники похорон, все прошли поцеловали. И по сегодняшний день эта церковь является канонической церковью на территории Львовской области».
Вот так сбылись пророческие слова и совет старца Паисия. Мы часто какими-то человеческими потугами стараемся изменить то, что Господь может изменить во мгновение ока. И причём так, что мы даже не можем подозревать, как Господь легко всё может управить и изменить.
«Необходима молитва, необходимо какое-то воздержание, пускай даже в малой степени, но оно будет в очах Божиих иметь великую цену»
И вот я почему этот пример привёл захвата храма раскольниками, — точно такие же захватчики, только в духовном плане ― бесы. Они в наших обителях существуют, воздействуя на умы и возбуждая страсти насельников и насельниц святых обителей. Потому необходима молитва, необходимо воздержание, пускай даже в малой степени, но оно будет в очах Божиих иметь великую цену и исправлять то, что мы не можем исправить по-человечески. Потому что мы часто сами себя исправить не можем, но дерзаем исправлять кого-либо. Старец Ефрем Ватопедский говорил, что в наше время не столько детям надо говорить о Боге, сколько Богу надо говорить о детях, то есть молиться за детей.
И многие из вас, здесь сидящие, могут сказать: нас вымолили наши мамы, наши бабушки, наши духовники, наши добрые пастыри. Именно мы имели в жизни тех помощников на своём духовном становлении, тех молитвенников, которые за нас молились. И мы, принявши теперь эстафету молитвенников, тоже должны вымаливать и молиться, соответственно, за других.
«Благотворителей монастыря тоже надо воспитывать»
Теперь о благотворителях. Преподобный Иона Киевский сделал братьям маленькие скамеечки и сказал: «Братья, хотя бы на десять минут сядьте на скамеечку и погрузитесь в Иисусову молитву. Коли будете поступать так, если вы даже закроете ворота монастыря, вам через забор всего набросают. Если же вы не будете читать Иисусову молитву и радеть о духовном делании, то вы откроете ворота, выйдете в мир, и вам всего будет недоставать и во всём будет нехватка».
Его слова имеют свои основанием слова преподобного Антония Великого, который говорит, что «если монах на совесть исполняет свои монашеские обязанности, мир, как послушный раб, приносит ему всё для его земного довольствия».
И конечно, благотворителей монастыря тоже надо воспитывать. Вы знаете, мы часто принимаем как в монастырях наших благотворителей? — чуть ли не пиры закатываем. А один благотворитель очень интересные слова сказал: «Понимаете, вы нам привлекательны до тех пор, пока мы видим, что вы не похожи на нас. Но когда мы приезжаем в монастырь, а вы стараетесь показать, что и мы можем и трапезу парадную накрыть и прочее, прочее… Нам это не интересно. Мы всё это в миру имеем, ещё в большей степени, нежели вы хотите показать, что и мы можем так. Вы нам интересны до тех пор, пока вы на нас не похожи. Когда мы от вас можем чему-то научится и увидеть, что есть другая жизнь, иная ― иноческая, монашеская». Поэтому благотворителей надо благими примерами воспитывать и совесть их пробуждать.
Бывает такое влияние благотворителей в монастырях, когда они начинают диктовать какие-то условия или своё видение. Или есть такие благотворители, которые под видом блага какому-то брату говорят: «Давай мы тебе мобильник купим. А ну-ка возьми благословение у игумена, мы тебя в Иерусалим повезём», и прочее, прочее. То есть необходимо воспитывать благотворителей. И примеры из церковной истории их должны отрезвлять и ставить на место.
Приведу назидательный случай на примере Святогорской обители. У нас был благотворитель, предводитель губернского дворянства помещик Иван Малиновский ― это дядя святителя Иоанна Максимовича. В своё время его поместье находилось в тридцати верстах от нашей Святогорской обители. Он был в честь Иоанна Предтечи крещён, и решил из чугуна позолоченный иконостас в пещерный храм Рождества Иоанна Предтечи отлить. На металле были написаны иконы. Но что самое интересное, он взял благословение у настоятеля у нашего, архимандрита Германа, и отлитые части из чугуна иконостаса вызолоченные, и иконы, написанные на металле, он со своим одиннадцатилетним сыном взял на руки, и они тридцать вёрст крестным ходом пешком несли эти части иконостаса в обитель. Неся на руках иконы и части иконостаса со своими крестьянами, помещик Иван Малиновский молил Бога, чтобы Господь принял его жертву.
«Мало пожертвовать в обитель, необходимо иметь дух смирения»
То есть мало пожертвовать в обитель, необходимо иметь этот дух смирения, что: «Господи, а примешь ли Ты мою жертву, угодна ли она Тебе?». Вот такой дух и такими примерами воспитывать в благотворителях надо.
В г. Ельце был такой протоиерей Иоанн Жданов ― духовное чадо Тихона Задонского, высокой духовной жизни. Тогда один из купцов в этом городе построил храм Архангела Михаила. Что это за храм был? Писатель Иван Бунин, уроженец елецкий, пишет: «Кто видел храм Архангела Михаила в Ельце, никогда не удивится великолепию собора святого Петра в Риме». То есть можете представить, какой храм был, что можно было так сравнивать. И причём это писатель Иван Бунин пишет.
И вот купец построил этот храм, благоукрасил, и решил пригласить в него праведника, протоиерея Иоанна (Жданова), чтобы он похвалил такую его жертву. Отец Иоанн вошёл в церковь, возле каждой иконы положил по три земных поклона, обошёл весь храм, потом встал посреди, воздел руки к небу и говорит: «Господи, благодарю Тебя, что Ты позволил сему рабу Божию построить столь великолепный храм в честь Архангела Михаила. Но думается мне, что ежели собрать в этот храм всех обиженных и пущенных по миру этим купцом, то, пожалуй, эта церковь их не вместит».
Купец стоял, как громом поражённый. И только упавши, рухнувши на колени, сказал: «Батюшка, что мне делать?» «Кого помнишь, кого обидел, отдай то, что должен. Всё остальное своё имение раздай нищим. Только так твоя жертва будет принята Богом». И купец поступил так по слову протоиерея Иоанна (Жданова).
Вот такими примерами необходимо воспитывать благотворителей. Не только возносить, похвалять их, но и воспитывать духовно, чтобы их жертва Богу — она при сердце сокрушенном и смиренном творилась, чтобы она действительно была во спасение и на пользу духовную. И эта обязанность лежит на нас.
О благотворительности монашеских обителей
В отношении благотворительности монастырской. Преподобный архимандрит Арсений (Митрофанов), умирая в 1859 году, ― это настоятель нашей обители, Святогорской пустыни ― он оставил завещание: «Всех приезжающих в обитель кормить и поселять бесплатно. Коли будете поступать так, обитель никогда ни в чём не будет знать недостатка». С 1859 года мы ни разу не нарушили это благословение: всех, приезжающих в обитель, мы кормим, поселяем бесплатно.
На празднике Святогорской иконы Божией Матери в добрые мирные времена у нас было по 20‒30, а во время приезда Святейшего Патриарха ― до 60 тысяч народа. И мы привыкли, как бы сказать, и поселять людей, и кормить людей. Когда вспыхнула эта гражданская война, теперь на Украине идущая, и к нам хлынули беженцы, рядом два города ― Красный Лиман и Изюм. В них войны не было. Но туда беженцы не побежали. В наш город Святогорск, при населении три с половиной тысячи, собралось тридцать тысяч беженцев. Причём это люди с тяжёлыми личными трагедиями. И бывало, после исповеди братья приходили в келью, и у них руки тряслись, послушавши те или иные истории, когда люди с криком из сердца старались выкричаться, донести всё это.
Участие благотворителей в содержании беженцев
И если бы мы не поступали по благословению архимандрита Арсения, неизвестно, что бы нам с этими людьми делать. По три–пять тысяч в день мы только кормили людей, лишённых крова и элементарных средств существования. Но у нас была уже традиция, только качество людей поменялось — паломники сменились на беженцев. И зная, что Святогорская Лавра приняла беженцев, зная, что их там множество, со всей Украины нам везли пожертвования. Причём, не всегда это люди богатые были, это, скорее всего, исключение из правила. Именно беднейшие сельские приходы собирали целые машины с продуктами и везли в нашу святую обитель.
И в деле благотворительности для беженцев, наверное, Лавра объединила всю Украину. У нас и сейчас люди с Волыни, с Ровенщины, с Винницы, с Черновицкой области приезжают. Да со Львовской области у меня письма (мы храним их в архиве), которые прислали вместе с пожертвованием со словами: «Родненькие, держитесь!». Знаете, как это дорого было в тот момент.
2014 год. Такая агрессия, вражда была. Звонит священник из Ровенской области: «Владыко, приезжайте за картошкой». Я говорю: «Батюшка, я не понимаю, как в этой ситуации сейчас к вам машины послать…» «Присылайте. Люди спрашивают: приедут ли из Святогорска за картошкой?» Мы послали две фуры за картошкой, а приехали тремя назад. Семьдесят тонн картошки люди пожертвовали на святую обитель.
Интересно тоже как собирали. Наши водители рассказывали: «Подъезжаем, Ровенская область. Кричат: «Кума, кому собираем?» Кричит: «Да сепаратистам, на Донбасс». «Ну подожди, у меня десять мешков приготовлено». То есть люди из Западной Украины, и из Центральной Украины весь этот период как жертвовали, так и жертвуют на Святогорскую Лавру.
В нашей святой обители с дореволюционных времён были такие правила у паломников. Три дня паломник жил, на службы ходил, на трапезы. По истечении трёх дней он должен был трудиться на каком-то монастырском послушании и, соответственно, уже жить тогда в обители, трудясь, а не просто так. Интересное описание Максим Горький оставил. Он работал в депо на станции Славянск. Пользуясь таким нюансом монастырской жизни до революции, он сам рассказывал, что «я на три дня приезжал в обитель, кормился бесплатно, службы просиживал в кустах над речкой Северский Донец. Через три дня уезжал, потом приезжал снова ― три дня пользовался благами святой обители».
О детях-беженцах в Святогорской обители
Теперь скажу из нашего опыта. Когда беженцы поселились, вы можете себе представить, что тридцать тысяч беженцев в городке ― на каждого жителя по десять человек, из них тысяча проживала у нас в обители. Три–пять тысяч мы в день кормили. Из этой тысячи 470 были дети. Когда они в гостиный двор выходили, у нас купола на Успенском соборе шатались. Но у меня иподьяконов, наверно, столько лет никогда не было и больше не будет. Солея Успенского собора, который вмещает четыре тысячи прихожан, солея 25 метров шириной, она не вмещала весь иподьяконский чин, они по алтарю ходили косяками, как сельдь у берегов Шотландии, я уже смеялся ― от большего до меньшего. Но они воцерковились, детки. Они были иподьяконами. И многие, даже уехавши домой, продолжают ездить к нам в святую обитель.
Кроме того, мы всех их поставили на послушание: кто-то на пасеке был ― покусанный пчёлами бегал, кто-то коров пас, кто-то на пекарне (у нас было три смены послушников возрастом 10‒12 лет). Они потом мам своих учили, как хлеб надо замешивать и как пирожки лепить. Также были и на других послушаниях.
Вот со мной сегодня приехал Ростислав. До того, как они стали с мамой беженцами, он в храм не ходил. Сейчас он уже не только иподьякон, он уже послушник в монастыре, хотя приехал со своими какими-то такими мирскими мировоззрениями.
«Благотворительность монастыря — она имеет свои положительные моменты в созидании христианского общества»
Мало того, вы знаете, сколько было таких случаев, когда сектанты ― иеговисты, переходили в Православие. Тоже поставлены в такие условия, что они никому не нужны были, видимо, в этот период. Кроме того, им негде было остановиться, они сначала так вот ― никуда не денешься, поселялись в Лавре, а потом приносили отречение и переходили в Православие, затем исповедовались и причащались в нашей святой обители, и духовников сейчас своих имеют.
Поэтому благотворительность монастыря — она имеет свои положительные моменты в созидании христианского общества. Ведь Господь сказал, что «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф. 5:16). Я благодарен, конечно, братии нашей святой обители, что она на себя такой подвиг взяла и помогла людям в это тяжёлое время. Мы видим, что, благодаря делам благотворения, очень много людей доброй воли с христианским настроением объединились вокруг святой обители как вокруг духовного центра.
«Помоги, Господи, всем нам быть Твоими и в какой-то мере добрый пример являть людям»
Мало того, Святогорскую икону Божией Матери, которая уже два года подряд носится на крестных ходах в Украине, народ интересно назвал «Миротворица». И причём это не мы придумали, это люди так назвали. А «Бессмертный полк» на 9 Мая, когда с портретами солдат и ветеранов мы шли на братскую могилу, дети беженцев знаете, как назвали? «Боженькин парад»! Это рождается в умах и настроениях людей, которые они, соответственно, соприкасаются с братией и с таким христианским отношением к людям.
Поэтому помоги, Господи, всем нам быть Твоими и в какой-то мере добрый пример являть людям, будь то мы в городе в монастыре живущими, будь то в сельской местности. Ведь на нас люди смотрят с надеждой и жертвуют нам какие-то и копеечки свои и, соответственно, какие-то продукты питания, и стройматериалы. Жертвуют, потому что они надеются в нас увидеть что-то такое, что для них стало бы идеалом, ради которого наши деды и прадеды пешком ходили в Киево-Печерскую Лавру, в городской монастырь, пешком ходили и в Почаевскую Лавру. И моя прабабушка, например, пешком ходила в Иерусалим на получение благодатного огня, в дореволюционное время ещё. 15 человек из нашего села ходили туда на поклонение и принесли оттуда для сельского храма трёхметровое распятие. На себе несли из Иерусалима в село, чтобы такая святыня из Иерусалима была в приходском храме.
«Главное, чтобы мы были монастырскими, чтобы мы были Божьими, чтобы мы были Христовыми, а всё остальное уже второстепенно»
Вот такая тяга этих центров духовных. И никто не говорил, что Киево-Печерская Лавра находится в городе. Никто не говорил, что Троице-Сергиева Лавра рядом возле столицы, возле Москвы и тоже, по сути, городской монастырь. А пример отца Кирилла в Троице-Сергиевой Лавре, пример духовников лаврских, на которых мы, учившиеся в семинарии и в академии в Сериевом Посаде, смотрели, как на пример для подражания, их советы, их проповеди, их пример жизни для многих из нас стал привлекателен. В своё время мой духовник, отправляя меня в Троице-Сергиеву Лавру учиться, сказал: «Мне всё равно, как ты будешь учиться ― на пятёрки или на тройки. Мне важно, чтобы ты четыре года прожил возле монастыря». А этот монастырь городской ― Троице-Сергиева Лавра. И духовник видел пользу для меня, для юноши, возле этого монастыря рядом пожить, учась в семинарии.
Или пример матушки Маргариты игуменьи городского Покровского Киевского монастыря? Ведь это матушка, пообщаться с которой почитали за честь многие архиереи, и, приезжая в эту обитель в центре города, до сих пор видишь плоды её управления и во внешнем благоустройстве, и во внутреннем духовном делании сестёр обители. И к самой могилке её подходишь как к святыне, с благоговейным трепетом.
Поэтому, братья и сестры, не унывайте, у кого в селе монастырь, у кого в городе монастырь. Главное, чтобы мы были монастырскими, чтобы мы были Божьими, чтобы мы были Христовыми, а всё остальное уже второстепенно.
По окончании своего выступления митрополит Арсений ответил на несколько вопросов из зала.
― Поясните грани послушания монаха-клирика своему духовному отцу и правящему архиерею. Если архиерей благословляет перейти в другой монастырь или на приход, а духовник монастыря против, как быть в этом случае: оказывать послушание архиерею или духовнику?
― Такие вопросы, наверно, следует рассматривать, конкретно, индивидуально, а не огульно и давать общее благословение. Я не знаю причин, по которым архиерей благословляет, и я не знаю причин, по которым духовник удерживает. Поэтому сказать, что тот прав или тот прав, я не могу. Монах является клириком епархии, а мы все давали присягу сохранять послушание своему правящему архиерею. И я думаю, что если человек является клириком, и если какие-то есть моменты разногласий между архиереем и духовником, то сам этот человек, он должен позаботиться, чтобы: «Батюшка, я должен сохранить послушание архиерею, но я должен сохранить послушание и Вам. Можно ли как-то озвучить, когда владыка приедет, вместе этот вопрос и разрешить его на Ваше общее рассуждение».
И я думаю, что любой архиерей, если есть какие-то резонные моменты, он прислушается к мнению духовника. И духовник, если услышит нечто от архиерея, по какой причине, и ради какой пользы Церкви, допустим, архиерей принимает такое решение. Ведь мы говорим: «Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». И это соборное рассуждение должно быть и в доверии к архиерею, и в доверии архиерея к духовнику, которого он же поставляет духовником обители, соответственно, он ему доверяет духовное руководство братией.
Здесь необходимо не то что каждый по отдельности, сам себе, а необходимо советоваться, слышать друг друга, вникать действительно в жизнь монастыря и конкретного того или иного насельника монастыря. Это и к духовникам относится, и к архиереям.
― В каких случаях монах может покинуть свой монастырь, в котором давал обет и перейти в другой без благословения игумена.
― Вопрос очень сложный, прямо скажу. «Без благословения игумена». Ну как без благословения игумена? Просто молча взять бросить и уйти, и никому ни слова, ни полслова не сказавши? Ведь есть какие-то причины? И когда игумен или игумения в монастыре являются не администратором, а духовником и переживают за каждого брата и каждую сестру, то, соответственно тот или иной брат и та или иная сестра должны всё открыть им: почему, какая причина, в чём причина их ухода из монастыря. Потому что есть такое выражение: «Благими намерениями устлана дорога в ад».
И иногда какое-то борение помысла того или иного брата по тому или иному поводу, оно всего лишь вражиим искушением является. Часто бывает, враг притворяется ангелом света. И какая-то причина, как вроде оправдана. И действительно, так на самом деле и есть, а когда эту причину открываешь духовнику своему или игумену, то часто бывает, оказывается-то, причина совсем не в этом, а причина в духовной брани. Тем более что многие уходящие из монастыря, когда у него спрашиваешь: «Вот ты этот промысел принял ― уйти из монастыря, вот скажи: у тебя при этом совесть спокойна? У тебя мир на душе?» Он говорит: «Нет».
Мира нет, и совесть не спокойна. Вот по этим признакам можно понять, что помысел-то не от Бога ― если помысел этот тебя толкает из обители, а при этом нет мира духовного и нет, соответственно, какого-то спокойствия совести. Поэтому здесь необходимо иметь доверие и открытым быть по отношению к игумену монастыря и, соответственно, уже принимать кардинальные решения, но опять же, без благословения я бы боялся.
― Как быть, когда, исправляя сестру, обращаешься к её сознанию, а его нет. Не понимает. Закрыта. А проявить строгость, отчитать, наказать ― не могу. А неисправность без исправления развращает остальных.
― Я когда-то схиархимандриту Серафиму задавал такой вопрос. Тоже брат такой был в монастыре, который ропотом своим, настроением очень многих развращал. Я говорю: «Батюшка, как с ним поступить? Тем более что неоднократно увещали, неоднократно говорили». Я говорю: «Если я был один на один с ним, жили бы, вот я один ―и вот он у меня, где-то мы жили в пустыне, я бы его до смерти терпел. Но его настроение влияет на братию». И батюшка сказал: «Удалить из монастыря. Если его пожалеть, а кто остальных пожалеет, кого он развратит?». Поэтому здесь тоже: «Измите злаго из вас самих» ― есть такое выражение. Если это наносит духовный вред обители, братии, если это служит к развращению других, здесь необходимо по многом увещании поступать довольно строго, кардинально.
Это было и в старые времена. Мало того, мы читаем того же преподобного Макария Оптинского, который пишет, что «ропотника, если даже игумен монастырский будет терпеть, его камни монастырские, ограда монастырская, стены монастырские будут гнать его вон из обители». А преподобный Иоанн Лествичник пишет: «Павшего блудника прости, раскаявшегося разбойника помилуй, ропотника выгони вон из монастыря».
Поэтому по многом увещании и беседах требуется такая мера, поскольку бывают очень серьёзные случаи, когда польза остальных требует такого вот кардинального решения.
Просмотров: 780