Старець Іоанн Вишенський і давньоруський монастир на Афоні (рос)

Афонский старец Иоанн Вишенский (1550-е – 1620-е гг.) является одним из ярких представителей православного движения в Украине XVII в., занимающим важное место в истории украинской духовной культуры¹. Информационно-просветительский отдел УПЦ размещает статью историка С. Шумило, опубликованную на сайте afon.org.ua.

Он был одним из тех немногих церковных авторов, чьими про­изведениями зачитывалась даже нецерковная интеллигенция конца ХIХ – начала XX в. Позже произведениям Вишенского успешно уда­лось выдержать и даже пережить жесткую цензуру коммунистическо­атеистической пропаганды.

Иван Франко считал произведения старца Иоанна вершиной укра­инской полемической литературы конца XVI – начала XVII в., по­святив их изучению отдельную монографию и серию статей. «Немно­го у нас в старину было людей, которые посмели бы и сумели так близко прикоснуться к насущным духовным потребностям нашего народа и выявлять те нужды его бытия таким горячим и ярким словом»2, – объяснял свой интерес к творчеству афонского отшельника писатель.

Высоко ценил произведения Иоанна Вишенского Пантелеимон Кулиш, называя его «афонским апостолом Руси»³. Исследуя духовное наследие старца, писатель сумел наиболее точно подметить роль и значение «блаженного Иоанна»: «он давал сбившимся с дороги направление; он ободрял, он пророчествовал, и так действительно ста­лось, как он пророчествовал среди бури»⁴.

Валерий Шевчук так писал об афонском старце в советское время: «жизнь не забыла Вишенского, воскресив в памяти человеческой эту неординарную личность, перенимая из его произведений все доброе и светлое, что человека облагораживает и возносит. Она сплетает далекому … страннику, будившему общественное сознание на грани XVI – XVII в., надлежащий венец»⁵.

Духовное наследие старца Иоанна Вишенского, несмотря на то что его произведения широко известны благодаря особому вниманию со стороны светских писателей и исследователей XIX-XX вв., по сей день остается мало понятым с духовной точки зрения. Недостаточно остается изученной и его биография. Особенно мало известно о на­чальном периоде жизни писателя-полемиста на Афоне. До сих пор не предпринимались попытки реконструировать маршруты странствий и определить локализацию его пребывания на Святой Горе.

К сожалению, Иоанн Вишенский не оставил воспоминаний об об­стоятельствах своего ухода на Афон. Неизвестна и точная дата этого события. Однако отчасти эти моменты можно реконструировать, опи­раясь на другие, косвенные свидетельства и источники. В частности, учитывая, что Вишенский состоял в близкой дружбе с прп. Иовом (Княгиницким), можно предположить, что в путешествие на Святую Гору они отправились вместе. А если так, то важным источником, приоткрывающим затерянные страницы биографии Иоанна Вишенского, может служить Житие прп. Иова (Княгиницкого), написанное его учеником иеромонахом Игнатием из Любарова⁶.

В этом сочинении о. Иоанн Вишенский назван близким другом прп. Иова⁷. Аналогично и Иоанн в своем послании к Иову Княгиницкому называет его «возлюбленным братом»⁸. Они были сверстника­ми, знакомыми еще по службе у князя Острожского. По его поруче­нию, по-видимому, они и отправились вместе на Афон. Во всяком случае, период их ухода на Афон совпадает по времени. А посколь­ку в ту пору такие дальние странствия были не безопасны и сопряже­ны со всевозможными трудностями, то они не совершались в одиноч­ку, а практически всегда – в сопровождении близких и духовно еди­номышленных друзей. Поэтому логично, и всего вероятнее, что прп. Иов (Княгиницкий) отправился на Афон в сопровождении имен­но Иоанна Вишенского как самого близкого своего друга.

Учитывая эти обстоятельства, на основе Жития прп. Иова мы вполне можем восполнить недостающую важную деталь странствия будущего старца Иоанна на Афон. В частности, из Жития извест­но, что на Святую Гору Иов Княгиницкий отбыл по поручению князя Василия-Константина Острожского вместе со святогорским иеромо­нахом Варлаамом для передачи пожертвований в ответ на «святых отец писание»⁹. На Афоне Княгиницкий как княжий слуга был принят с честью и посетил многие монастыри, скиты и пустыни, где подвиза­лись старцы, «яко ангелы безвещественны»¹⁰. Впечатленный увиден­ным («видеше бо яко вторый рай» и «второе небо»), он окончательно осознал суетность светской жизни и возжелал остаться на Святой Горе, однако вынужден был возвратиться домой, дабы выполнить поручение князя и передать ему ответ святогорских старцев¹¹.

Покидая Афон, он дал обет одному из старцев возвратиться на Святую Гору и стать здесь монахом. Поэтому по возвращении он ис­просил у князя Острожского прощение и попросил отпустить его, что тот и исполнил, поблагодарив за службу и щедро одарив своего быв­шего слугу. Получив разрешение князя, Княгиницкий вновь отпра­вился в путь «с некоими еже в Святую Гору, възвращая по обещанию»¹².

Стоит обратить внимание, что в житии прп. Иова уточняется, что на Афон он возвратился не сам, а «с некоими»¹³. Вероятнее всего, од­ним из этих «некоих» и был Иоанн Вишенский.

Ученик прп. Иова Княгиницкого сообщает, что на Афоне он «пребы же тамо во послушании и общем житии 12 лет неотходно»¹⁴. А поскольку в Украину он возвратился около 1601-1603 гг., то можно определить, что ушли оба подвижника на Афон около 1589-1593 гг. Тот факт, что на момент Брестской унии 1596 г. Иоанн Вишенский давно уже был на Святой Горе, подтверждает и он сам, сообщая в одном из своих посланий за 1597 г.: «Сам на той час у ваших краях несьм был»¹⁵.

Судя по всему, отцы Иоанн Вишенский и Иов Княгиницкий стран­ствие на Афон совершали через Молдовлахию, Болгарию и Македо­нию. Еще Иван Франко обратил внимание на то, что из писания Вишенского, известного под названием «Новина, или Весть о обретении тела Варлаама, архиепископа Охридскаго…», видно, что он бывал в Охриде и хорошо знал этот древний южнославянский центр на Балканах¹⁶.

Относительно начального периода пребывания на Афоне в Житии прп. Иова сообщается, что на первых порах он не поселялся в каком-то конкретном монастыре, но скитался по разным обителям Афона: «обходи с радостию вся святыя обители, посещая и молитствуя, таж и в келиях старца и скитники, и в пещерах сущи, всем ревнуя и о мо­литву прося. И по сем вдает себе в послушание некоему старцу скитствующу иеромонаху Исидору»¹⁷.

Это сообщение о прп. Иове совпадает со свидетельствами старца Иоанна Вишенского, из посланий которого мы узнаем, что на Святой Горе он какое-то время «от келия до келия и от монастыря до монас­тыря скитати»¹⁸. Самого же себя он именует: «инок русин во святей Афонстей горе странствуяй»¹⁹ или «странник реченный Вышенский”²⁰.

На основе этих свидетельств двух сподвижников можно сделать вывод, что поначалу они вместе скитались по Афону «от монасты­ря до монастыря», пока каждый из них не обрел своего духовного наставника. Аналогичный путь со временем повторил на Афоне и прп. Паисий Величковский, долго скитавшийся по отшельническим келлиям, скитам и монастырям Святой Горы в поисках старца, кото­рому мог бы вручить свою душу и от которого научился бы тайнам мистического опыта непрестанного молитвенного делания.

Однако в дальнейшем, судя по всему, духовные пути двух товари­щей несколько разошлись. И если прп. Иов выбрал жительство при келлии крупного греческого Ватопедского монастыря, то Иоанн Вишенский отдавал предпочтение уединенному скитскому жительству. Позже, после 1605 г., они вновь сойдутся на короткое время уже в Украине, однако затем, посоветовавшись, «жесточайшаго безмолвнаго жития желающе», вновь разойдутся по непроходимым лесным зарослям Карпатских гор в поисках пустынных мест для уединенного отшельнического молитвенного подвига²¹.

К сожалению, в посланиях старца Иоанна не сообщается, при ка­ких из афонских монастырей он подвизался в келлиях и скитах в первый период своего пребывания на Афоне (а это не менее 12 лет). В то же время, по святогорскому уставу, даже подвизаясь в отшельни­ческих келлиях или исихастериях, он должен был относиться к како­му-то из монастырей, между которыми поделена вся территория Афо­на (и где каждая из келлий, калив, исихастериев и пещер, как и скиты, относится к тому или иному кириархальному монастырю).

Судя по косвенным намекам в посланиях, Иоанн Вишенский отда­вал предпочтение именно славянским обителям на Афоне – древнерусскому Русику, болгарскому Зографу, сербским Хиландарю и Пав­ловскому монастырю, на тот момент населявшемуся сербами.

Позже в некоторых из своих посланий старец Иоанн называет себя «скитствуяй в Святой горҍ»²², что дает основание полагать, что ка­кое-то время он подвизался при одном из святогорских скитов.

Странствуя по скитам и монастырям Афона он, несомненно, бывал в Русике – старинном древнерусском монастыре св. Пантелеимона, как и действовавшем при нем ските Ксилургу – древнейшей русской святогорской обители, основанной еще во времена св. равноап. Вели­кого Князя Владимира Киевского вскоре после Крещения Руси. По сведениям монастыря, в период пребывания подвижника на Афоне, в Русике подвизалось несколько монахов с именем Иоанн²³. Не исклю­чено, что один из них и был Вишенский.

Этот древнерусский монастырь издревле являлся центром русско­го святогорского монашества и духовного просвещения на Афоне.

В святогорском Акте за 1016 г. обитель Ксилургу (греч. – плотник или древодел) значится как «монастырь Роса», а подпись ее игумена Герасима стоит тринадцатой среди двадцати одной подпи­си всех настоятелей действовавших на тот момент афонских монастырей²⁴. На сегодняшний день это первое известное письменное упо­минание о древнерусской обители Успения Богородицы «Ксилургу» на Афоне. По преданию, именно здесь подвизался родоначальник древнерусского монашества прп. Антоний Печерский²⁵. Из докумен­тов, хранящихся в архиве Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, известно, что к 1030 г. Ксилургу имел статус Игуменария (акт 1)²⁶, а в указе византийского императора Константина IX Мономаха от 1048 г. именуется Царской Лаврой (акт 3)²⁷. В подражание этой «материнской» обители, по всей видимости, прп. Антонием и был основан на Киевских горах Печерский монастырь, также назван­ный в честь Успения Божией Матери²⁸.

Именно древнерусский святогорский монастырь был тем духовно­историческим связующим звеном, тесно соединившим новопросве­щенную Киевскую Русь и Святую Гору Афон. Из него преподобным Антонием Печерским впервые было перенесено и утверждено на Ру­си православное монашество. Помимо святого Антония, обитель Ксилургу дала Руси и других подвижников и просветителей.

К XII веку обитель настолько часто пополнялась новыми насель­никами из Руси, что, не вмещаясь уже в первоначальном монастыре, стала приобретать обедневшие и запустевшие келлии и малые обите­ли в округе²⁹. В 1169 г. при игумене Лаврентии обитель с разрешения Священного Кинота переехала на новое, более удобное место, в нахо­дящийся неподалеку древний монастырь «Фессалоникийца» во имя святого целителя Пантелеимона (ныне известный как «Старый Русик», или «Нагорный Русик»), который к тому времени оказался бро­шенным греческими монахами³⁰.

На этом месте братство Русика про­существовало около 700 лет. Что же касается прежнего места нахож­дения обители – Ксилургу, то оно не осталось заброшенным. Монас­тырь был преобразован в скит, который остался в ведении Русика³¹.

С переселением на новое место русское иноческое братство про­должало выполнять свою традиционную функцию распространения святогорского монашеского наследия. Так, в 1180 г. именно в Русике принимает постриг сербский царевич Растко, будущий святитель Савва – основатель автокефальной Сербской Православной Церкви³². Су­дя по всему, в то время Русик имел исключительно важное значение не только в деле православного просвещения Руси, но также Сербии и всего славянства.

В ХV-ХVI вв. в Русике, помимо русских иноков, подвизались так­же болгары и сербы. Иногда, при отсутствии пополнения братства из Руси, их количество в обители превышало русских; из их числа изби­рались даже игумены, однако монастырь по-прежнему традиционно продолжал считаться русским³³.

Свое значение духовного центра русского святогорского монаше­ства Русик, как и подведомственный ему древнерусский скит Ксилургу, не утратил и в XVI веке, хотя и пережили они оба трагические периоды упадка и разорения. К рассматриваемому нами периоду обе обители пребывали в состоянии нового подъема³⁴, возобновив отно­шения как с Московским царством, так и с Украиной (в частности, с князьями Острожскими).

Поэтому вероятнее всего, что, обойдя обители и скиты Афона, Ио­анн Вишенский последовал примеру других своих соотечественников и первоначально поселился в Русике, а позже, по благословению игу­мена монастыря, уединился в скиту Ксилургу, расположенном в пустынной горно-лесистой местности, идеально подходящей для отшель­нического «жесточайшаго безмолвнаго жития». Вероятно, именно с этим и связано его излюбленное выражение «скитствуяй в Святой горЪ»³⁵. Таким образом, как и большинство других русских святогорцев, свое иноческое обучение на первых порах, скорее всего, он про­ходил под началом не греческих, а русских афонских старцев, причи­ной чему мог быть и известный языковой барьер, характерный для славянского монашества на Афоне по сей день.

До наших дней в архиве Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря сохранилось послание старца Иоанна Вишенского под названием «Зачапка мудрого латынника з глупым Русином» (1608­1609), переписанное в XIX в. с более древней рукописи³⁶. Как уже отмечалось, в описываемый период в Русике было несколько иноков Иоаннов – одним из них вполне мог быть Вишенский.

В некоторых посланиях старец Иоанн обильно ссылается на тво­рения Дионисия Ареопагита. Перевод этих произведений на славян­ский язык осуществил игумен Афонского Пантелеимонова монастыря Исайя (†1375)³⁷. Глубокое знание и цитирование Вишенским Ареопагита говорит о том, что Иоанн пользовался именно славянским пере­водом, который мог храниться тогда и в библиотеке Русика.

Среди прочего, о пребывании старца Иоанна именно в Русике мо­жет свидетельствовать и его осведомленность о подвижниках и свя­тых, почитаемых в Московском царстве. «Прочитай истории житий оных святых мужей, чюдотворцов великих»³⁸, – пишет Петру Скарге с Афона старец о московских святых. Скорее всего, знакомство само­го Иоанна с историями «житий оных святых» («великоросийским от Бога почтенных святым мужем») могло произойти при посредничест­ве выходцев из Московской Руси, также подвизавшихся в древнерус­ской обители на Афоне.

Известны случаи, когда именно в Русик посылали для обучения греческому языку и грамоте посланников даже от московских царей. Так, в 1551 г. московский царь Иван IV Грозный посылал в Русик на обучение «паробка Обрюту Михайлова сына Грекова», передавая с ним пожертвования на монастырь³⁹. В письме к Константинопольско­му патриарху Дионисию II (1546-1555) царь писал по этому поводу: «ты бы велел его у себя учить грамоте греческой и языку: а если тебе у себя его научить нельзя, то отошли его на Св. гору Афонскую, в наш монастырь св. Пантелеймона»⁴⁰. Этот факт подтверждает, что на тот момент Русик был важным духовно-культурным центром, при ко­тором выходцы из разных частей Руси имели возможность не только проходить духовное воспитание, но и обучаться греческому языку и грамоте.

Во второй половине XVI в. посланники Русика все более активно начинают через Украину ездить в Москву для сбора милостыни. С этого времени, по всей видимости, устанавливаются и их контакты с князем Василием-Константином Острожским. В частности, известно, что по приглашению князя в 1596 г. в Бресте на антиуниатском Пра­вославном соборе, созванном по инициативе К. Острожского, участ­вовал и игумен Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря архи­мандрит Матфей. Его подпись стоит одной из первых (шестой) под решением Брестского Собора от 9 октября 1596 г., известным под на­званием Апофазис⁴¹. Этим соборным актом отступившие от правосла­вия епископы объявлялись лишенными священного сана. На Соборе архимандрит Матфей представлял Мукачевского епископа Амфилохия. Как известно, Мукачевская епархия в ту пору входила в состав Угровлахийской митрополии, а в самих Волошских землях действо­вали метохи Пантелеимонова и других афонских монастырей. Все это свидетельствует об имевшихся уже на тот момент тесных связях меж­ду игуменом Русика и князем Острожским, в результате чего архи­мандрит Матфей и принял участие в антиунийном мероприятии, ини­циированном князем. Возможно, именно этот о. Матфей при преды­дущих посещениях Украины и повлиял на принятие Вишенским, слу­жившем при князе Острожском, решения отправиться на Афон.

К сожалению, о самом отце Матфее сведений сохранилось очень мало. Из летописных и документальных источников известно, что в 60-е – 90-е гг. XVI в. через территорию Украины по благословению Константинопольских патриархов неоднократно проезжали предста­вители Русика, в числе которых часто упоминается и некий о. Мат­фей. Так, в конце 1590 – начале 1591 г. через земли Украины в Моск­ву к царю Феодору Иоанновичу прибыла делегация от Русика во гла­ве с архимандритом Неофитом и в сопровождении священника Мат­фея: «пришли старцы из Святые Горы из Русского монастыря чест­ные обители святого Великомученика и целебника Пантелеимона Архимарит Неофит да келарь Иаким да свещенник Матфей»⁴². Через год они вновь возвратились на Афон через территорию Украины⁴³.

Во время всех этих переездов через земли Украины представите­ли восточных патриархов и афонских монастырей контактировали с местными ктиторами и защитниками православия, главным сре­ди которых был князь Константин Острожский. Поэтому не подлежит сомнению, что игумены и представители Русика, среди которых упоминается и «священник Матфей», по крайней мере, в 1560-62 и 1591-92 гг., общались с князем Острожским и прибегали к его защи­те и покровительству ради безопасного перемещения по территории Украины.

Имя игумена Русика отца Матфея известно и по судебному делу 1569 г., проходившему в два этапа на Афоне и в Стамбуле в связи с так называемой «вакуфной реформой», в результате которой все иму­щество афонских монастырей было объявлено вакуфным, то есть принадлежащим турецкому государству; монастыри должны были выплачивать туркам высокие налоги, «харадж», за пользование своим же имуществом, что ставило обители на грань разорения⁴⁴.

Из этого дела известно, что на 1569 г. Русский на Афоне Пантелеимонов монастырь был общежительным и имел братию в количестве 47 монахов. Монастырь имел на своих территориях на Афоне пирг (башня для укрытия от разбойников) у моря и 10 отдельных келейных обителей, а также вне границ – 4 келлии. Также к монастырю отно­сился древний скит Успения Богородицы Ксилургу⁴⁵. Распорядителем вакфа в Русике, согласно грамоте кадия Стамбула Мехмеда ибн Хуррем за 1569 г., утверждался о. Матфей⁴⁶.

Следствием судебных исков против Русика было то, что, заплатив турецким властям огромный выкуп за конфискованные постройки и земельные угодья, монахи вынуждены были заложить все метохи мо­настыря и даже церковную казну. Это привело к тому, что некоторое время спустя Русик опустел, а его насельники вынуждены были пере­браться в окрестные келлии и скит Ксилургу⁴⁷. Из грамоты Прота Пахомия и отчета посланника московского царя Ивана Мешенинова за 1584 г. известно, что русский Пантелеимонов монастырь «стоит уже 10 лет пустым»; в нем оставалось всего лишь несколько монахов, совершавших там богослужения⁴⁸.

Такое положение насельников Русика и прилегающих к нему ски­тов и келлий соответствует и описанию старцем Иоанном Вишенским положения монахов на Афоне под турецким игом. В частности, он со­общает, что «не точию на келий, но и на пещеры двЪ поголовщизны дукатов излЪзлЪ. Такожде и на Святую гору: от еже бЪ товар один прежде соборного гарачу, нынЪ же и до четырех влЪзло»⁴⁹. При этом старец отмечает: «Аще же и тако аспрным нуждам Святая гора под­легла, но благодатию христовою мир бЪ в конец доселЪ от вохода турков и еничарскаго, и в благочестии Святая гора по древнему никакоже оскудЪвает – и аще не иматъ аспри⁵⁰», в связи с чем, чтобы мирно и спокойно ныне под турками жить на Афоне, необходимо быть «желЪзн или сребрен», то есть иметь деньги на уплату туркам налогов⁵¹.

Возрождение Русика начинается после упомянутой поездки в 1590-1592 гг. делегации монастыря во главе с архимандритом Неофи­том и в сопровождении священника Матфея к царю Феодору Иоанновичу⁵², в результате которой было получено щедрое пожертвование на восстановление обители⁵³. Возможно, именно во время их возвра­щения через земли Украины на Афон к ним и присоединились Иоанн Вишенский и Иов Княгиницкий. Во всяком случае, оба события со­впадают по времени.

По возвращении из поездки в Москву и Украину иноки Русика на­чинают на собранные пожертвования восстанавливать обитель: отстраиваются монастырские стены и корпуса, возводится новый мо­настырский собор на месте старого (его облик сохранился на рисунке киевского паломника Василия Григоровича-Барского 1744 г.)⁵⁴.

Уже в 1596 г. избранный игуменом Афонского Пантелеимонова монастыря о. Матфей по приглашению князя Константина Острожского принимал участие в антиунийном Православном Соборе в Брес­те⁵⁵. Здесь, по всей видимости, он более близко знакомится как с кня­зем, так и другими представителями Острожского православно-тради­ционалистского центра, такими как Киприан Острожанин, Исаакий Борискович и другими. При его участии, по-видимому, вскоре и Ио­анн Вишенский составляет одно из первых своих антиуниатских по­сланий – «От Святой Афонской горы скитствующих», которое было опубликовано в 1598 г. вместе с посланиями патриарха Александрий­ского Мелетия (Пигаса) в острожской «Книжице», изданной на сред­ства князя Константина Острожского.

Как считал Иван Франко, это послание старца Иоанна было откли­ком на изданный в 1597 г. акт антиуниатского Брестского собора о низложении отошедших в унию епископов⁵⁶, подписанный игуменом Афонского Пантелеимонова монастыря о. Матфеем. Поэтому весьма вероятно, что и составление послания произошло не без влияния нас­тоятеля древнерусской обители на Святой Горе.

Известно, что одно из первых своих посланий («В земли, зовемой Полской…») Иоанн Вишенский передавал с Афона в Украину через некоего «отца нашего Саву»⁵⁷. В то же время среди монахов Русика известен «строитель» о. Савва, который в середине XVI в. ездил через земли Украины в Москву за сбором пожертвований на обитель⁵⁸. Еще раз некий «строитель» о. Савва упоминается в актах русского Пантелеимонова монастыря в 1620-е гг., и тоже по случаю поездки через земли Украины в Москву за милостыней для Русика⁵⁹. Не исключено, что это мог быть один и тот же человек, который не однажды ездил с подобной миссией в Украину и Россию⁶⁰.

Говоря о Русском Пантелеймоновом монастыре на Афоне, стоит также обратить внимание на следующий факт: под 1619-1620 гг. игу­меном обители значится некий о. Киприан Русин. В частности, сохра­нился акт святогорского синаксиса за ноябрь 1619 г. по поводу нару­шения монахами Ксенофонта имущественных прав обители Дохиар. Под этим документом стоят подписи игуменов 14-ти афонских монас­тырей, и среди них подпись Киприан Русин. Вероятнее всего, этим о. Киприаном Русином был другой сподвижник старца Иоан­на Вишенского – иеромонах Киприан Острожанин, наряду с Вишенским упоминавшийся в определении Собора Киевской Митрополии за 1621 г., известном под названием «Советование о благочестии»: «Послати до Патріархи Константинополъскаго по благословение, помоч и раду и на Свєтую Афонскую гору послати, вызвати и препровадити преподобных мужєй росов, межи иными блаженных Куприяна и Іоана порєклом Вишєнского, и прочїих тамо обретающихся, в житїи и богословїи цвитущих. Потреба ест духовная, абы и росов маючихся истинно ко житію добродЪтелному, посылати на Афон яко в школу духовную»⁶².

Известно, что о. Киприан Острожанин попечением князя Острожского был отправлен для обучения в греческую школу в Венеции, по окончании которой поступил в Падуанский университет⁶³. В качестве переводчика с греческого в 1596 г. принимал активное участие в антиунийном Православном соборе в Бресте, где, несомненно, общался с игуменом Афонского Пантелеимонова монастыря архимандритом Матфеем. Он несколько раз посещал восточных патриархов Мелетия Пигаса и Кирилла Лукариса с целью координации антиуниатской деятельности, затем ушел на Афон, где и остался. Киприану принад­лежит перевод с греческого на славянский «Бесед Макария Египетского» (1598), сборника афоризмов «Пчела» (1599), «Синтагматиона о семи святых таинствах» митр. Гавриила Севира (1603), «Бесед Иоан­на Златоустого на Евангелие от Иоанна» (1605). Константинопольс­кий патриарх Кирилл Лукарис именовал о. Киприана «образованнейшим, искусным в языке и греческих науках»⁶⁴. А Киево-Печерский архимандрит Захария (Копыстенский) в 1623 г. характеризует его как «преподобнаго въ сщенноиноце(х) Купрїана суща отъ града Острога, мужа въ Єллинскомъ дїалєктЪ искусна, въ Єнетїихъ же и Патавїи любомудрствовавша, по сихъ въ стЪй горЪ АфонстЪй поживша, и ннЪ тамо въ БгодхновеннЪй п(ремуд)рости и въспЪанїи и оума просвЪщенїи пребывающа»⁶⁵.

Из «Советования о благочестии» и сообщения архим. Захарии (Копыстенского) следует, что на 1621-1623 гг. о. Киприан все еще подви­зался на Афоне, из чего можно предположить, что именно он и был на тот момент тем игуменом древнего Русика, о котором упоминается в святогорском акте за ноябрь 1619 г.

Пантелеимонов монастырь на Афоне в период с 1596 по 1623 гг. являлся важным духовным центром, из которого при поддержке Константинопольских патриархов координировались многие дейст­вия по противодействию Брестской унии и возрождению православия в Украине.

Вероятнее всего, старец Иоанн Вишенский на начальной стадии своего пребывания на Афоне подвизался именно в Русике, этом древ­нем центре русского святогорского монашества, где были все условия как для изучения греческого языка, так и для духовного возрастания в среде земляков и единоплеменников. Таким образом, мы можем от­части восполнить недостающие страницы биографии Иоанна Вишенского, реконструировав как маршруты странствий, так и определив локализацию его местопребывания на Святой Горе.

Сергей Шумило,

Международный институт афонского наследия

Афонское наследие: Научный альманах («The Athonite Heritage», a Scholar’s Anthology). Вып. 3-4. — Киев – Чернигов: Издание Международного института афонского наследия в Украине, 2016. С. 68-82

¹ Шумило С. В. Старец Иоанн Вишенский: афонский подвижник и православный писатель-полемист. Материалы к жизнеописанию «блаженной памяти великого старца Иоанна Вишенского Святогорца» — К.: Издательский отдел УПЦ, 2016. — 208 с., ил. ISBN 978-966-2371-40-6; Шумило С.В. Влияние Святой Горы Афон на духовную, культурную и политическую жизнь Украины XVIII в. // Афон и славянский мир. Сб. 1. Материалы междунар. науч. конф., посв. 1000-летию присутствия русских на Святой Горе. Белград, 16-18 мая 2013 г. – Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне, 2014. – С. 114-116.

² Франко Іван. Зібрання творів: У 50 т. – К., 1980. – Т. 28. – С. 260-278.

³ Кулиш П.А. История воссоединения Руси. – СПб., 1874. – Т. 1. – С. 310, 318; Кулиш П.А. Отпадение Малороссии от Польши. – М., 1888. – Т. 1. – С. 168-173.

⁴ Кулиш П.А. История воссоединения Руси. – С. 319.

⁵ ШевчукВ.О. Іван Вишенський та його послання // Іван Вишенський. Твори. – К., 1986. – С. 16.

⁶ Иеромонах Игнатий з Любарова. Житие и жизнь преподобного отца нашего Иова // Ве­ликий Скит у Карпатах: У 3 т. – Івано-Франківськ, 2013. – Т. 1.: Патерик Скитський. Сино­дик. – С. 36-125.

⁷ Там же. – С. 61.

⁸ Иван Вишенский. Сочинения / Под ред. И.П. Еремина. – М.-Л., 1955. – С. 209-210.

⁹ Иеромонах Игнатий з Любарова. Житие и жизнь преподобного отца нашего Иова. – С. 46.

¹⁰ Там же. – С. 48.

¹¹ Там же. – С. 48-49.

¹² Иеромонах Игнатий з Любарова. Житие и жизнь преподобного отца нашего Иова – С. 49.

¹³ Там же.

¹⁴ Там же. – С. 52.

¹⁵ Иван Вишенский. Сочинения. – С. 78.

¹⁶ Франко Іван. Указ. соч. – С. 260-278.

¹⁷ Иеромонах Игнатий з Любарова. Житие и жизнь преподобного отца нашего Иова. – С. 50.

¹⁸ Иван Вишенский. Сочинения. – С. 209.

¹⁹ Там же. – С. 171.

²⁰ Там же. – С. 169.

²¹ Там же. – С. 62-63.

²² Там же. – С. 206.

²³ Роль Русского монастыря на Афоне в борьбе с Брестской унией // Русская лампада на Афоне. – Святая Гора: Русский на Афоне Пантелеимонов монастырь, 2016. – С. 77-79.

²⁴ Actes de Lavra, ed. par G. Rouillard et P. Collomp, vol. I. – Paris, 1937. – № 18. – Р. 51-52; Мошин В.В. Русские на Афоне и русско-византийские отношения в XI-XII вв. // Byzantino- slavica. Rocn. XI. – 1950. – № 1. – C. 32-40; ТахиаосА.-Э. Русское присутст-вие на Афоне. XI-XX вв. // Гора Афон. Образы Святой Земли. – М.: Индрик, 2011. – С. 45; История Рус­ского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших времен до 1735 года. Се­рия: «Русский Афон XIX-ХХ веков». – Афон: Русский Панте-леимонов монастырь, 2015. – Т. 4. – С. 70-71.

²⁵ Алексий (Корсак), иером. Русь и Афон: преподобный Антоний Киево-Печерский – осно­ватель афонского подвижничества на Руси // Афон и славянский мир. Сб. 3. Материалы междунар. науч. конф., посв. 1000-летию присутствия русских на Святой Горе. Киев, 21­23 мая 2015 г. – Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне, 2014. – С. 23-44; Шумило С.В. Равноапостольный князь Владимир и Русский Афон. К вопросу об основа­нии древнерусского монастыря на Афоне во времена св. князя Владимира Киевского // Русский Афон, православный портал. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:// afonit.info/biblioteka/istoriya-russkogo-monastyrya/knyaz-vladimir-kievskiy-i-afon; Шумило С. В. Преподобный Антоний Печерский и древнерусский Афон. Об афонских корнях русского монашества // Русский Афон, православный портал. – [Электронный ре­сурс]. – Режим доступа: http://afonit.info/biblioteka/russkij-afon/antonij-pecherskij.

²⁶ Архив Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне (АРПМА). – Опись 16. – Дело 1. – Док. А000395. Купчая келлии Феодула, игумена обители Богородицы Ксилургу (1030). – Л. 1-1 об.

²⁷ АРПМА. – Опись 16. – Дело 3. – Док. А000400. Вознаграждение игумена обители Бого­родицы Ксилургу (1048). – Л. 1-6.

²⁸ Порфирий (Успенский), архим. Указатель актов, хранящихся в обителях Святой Горы Афонской. – СПб., 1847. – С. 142; Алексий (Корсак), иером. Русь и Афон: преподобный Антоний Киево-Печерский… – С. 23-44.

²⁹ Акты Русского на Святом Афоне монастыря св. великомученика и целителя Пантелеи- мона. – К., 1873. – С. 68-83.

³⁰ АРПМА. – Опись 16. – Дело 7. – Док. А000376. Акт передачи монастыря св. Пантелеи- мона монаху Лаврентию, игумену монастыря Богородицы Ксилургу (русского) и его мона­хам (1030). – Л. 1-8.

³¹ Акты Русского на Святом Афоне монастыря св. великомученика и целителя Пантелеи- мона. – С. 68-83, 89.

³² Там же. – С. 87-88.

³³ История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших времен до 1735 года. – С. 173, 188, 202, 220-221; Августин (Никитин), архим. Афон и Русская Право­славная Церковь (обзор церковно-литературных связей). – СПб., 2015. – С. 34-38.

³⁴ История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне… – С. 234, 241-244.

³⁵ ИванВишенский. Сочинения… – С. 206.

³⁶ Архив Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне. – № 328. – L033325. Иван Ви­шенский. Зачапка мудраго латынника с глупым русином. – 210 л.

³⁷ Гаврюшина Л.К., ТуриловА.А. Исаия Серрский // Православная энциклопедия. – М., 2011. – Т. 27. – С. 141-144; Августин (Никитин), архим. Афон и Русская Православная Церковь… – С. 35.

³⁸ Там же. – Л. 192.

³⁹ РГАДА. – Ф. 52. – Оп. 1. – Кн. 1. – Л. 70-71 об; Сношения России с Востоком по делам церковным. – СПб., 1858. – С. 69; История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне… – С. 217, 219-220; Акты Пантелеимонова монастыря… – С. XVI.

⁴⁰ Там же.

⁴¹ Российский государственный исторический архив (СПб.). – Ф. 823. – Оп. З, ед. 53; Apo- fasis // Ekthesis, albo Krôtkie zebranie spraw, ktôre siç dzialy na partykularnym, to jest pomi- estnym synodzie w Brzesciu Litewskim. W Krakowie, roku od stworzenia swiâtâ, 7104. A od wcielenia Pânâ nâszego Jezusâ Christusâ 1597. Str. 31-33; Апофазис, декрет Брестского пра­вославного собора // Памятники полемической литературы в Западной Руси // РИБ. – Т. 19. – Кн. 3. – СПб., 1903. – Стб. 329-376; Боротьба Південно-Західної Русі і України проти експансії Ватікану та унії (Х – початок XVII ст.): Збірник документів і матеріалів. – К., 1988. – С. 142-144; Тимошенко Л.В. Берестейська унія 1596 p. – Дрогобич, 2004. – С. 29-35.

⁴² АРПМА. – Опись 16. – Дело 62. – Док. А000407. Грамота Патриарха Иова на милосты­ню Русику (1591). – Л. 1.

⁴³ АРПМА. – Опись 16. – Дело 63. – Док. А000440. Грамота царя Феодора Иоанновича о приезде в Москву игумена Русика за милостыней (1592). – Л. 1-1 об.

⁴⁴ АРПМА. – Опись 18. – Дело 2. – Док. А 000586. Фирман Махмуда-паши (1569). – Л. 1; Порфирий (Успенский), архим. Указатель актов, хранящихся в обителях Святой Горы Афонской. – СПб., 1847. – № 32-19; Азария (Попцов), мон. По поводу вопроса об Афон­ском монастыре св. Пантелеймона. Статьи «Любителя истины». – СПб., 1874. – С. 107­111; История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших вре­мен… – С. 226-228.

⁴⁵ АРПМА. – Опись 18. – Дело 2. – Док. А 000586. Фирман Махмуда-паши (1569). – Л. 1; История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших времен… – С. 226-227.

⁴⁶ Там же.

⁴⁷ История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших вре­мен. – С. 228.

⁴⁸ РГАДА. – Ф. 52. – Оп. 1. – Кн. 2. – Л. 82-83; РГАДА. – Ф. 52. – Оп. 1. – Кн. 2. – Л. 64 об- 67 об; ДимитрщевиЪ С.М. Документа хилендарске архиве до XVIII века. – Споменник Српске кр. академще, 1922. – С. 23, 27; Муравьев А.Н. Сношения России с Востоком по де­лам церковным. – СПб., 1858. – Ч. I. – С. 137-138; Мошин В.А. Русские на Афоне и русско­византийские отношения // Из истории русской культуры. – М., 2002. – Т. II. – Кн. 1. Ки­евская и Московская Русь. – С. 315; ЧДОИР. – М., 1871. – Кн. 1, отд. II. – С. 63-66; Акты Пантелеимонова монастыря. – С. XVII; История Русского Свято-Пантелеимонова монас­тыря на Афоне с древнейших времен… – С. 229-231.

⁴⁹ Иван Вишенский. Сочинения. – С. 209.

⁵⁰ Аспра (греч. donpn, donpa уоци;цата – буквально означает «белый») – византийская се­ребряная монета, продолжившая хождение и в Османской империи под названием «акче». В Османской империи некоторое время акче была основной денежной единицей.

⁵¹ Там же.

⁵² РГАДА. – Ф. 52. – Оп. 1. – Кн. 3. – Л. 12; РГАДА. – Ф. 52. – Оп. 1. – Реестр 2, № 4; РГАДА. – Ф. 52. – Оп. 1. – Реестр 1, кн. 3. – Л. 202 об-204; Бантыш-КаменскийН.Н. Ре­естры греческим делам московского архива Коллегии иностранных дел. – М., 2001. – С. 38-39; Посольская книга по связям России с Грецией (православными иерархами и мо­настырями). 1588-1594. – М., 1988. – С. 146-148; Муравьев А.Н. Сношения России с Восто­ком по делам церковным. – СПб., 1858. – Ч. I. – С. 231, 261; Азария (Попцов), мон. По по­воду вопроса об Афонском монастыре св. Пантелеймона. – С. 27, 415; История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших времен… – С. 238-343.

⁵³ АРПМА. – Опись 16. – Дело 62. – Док. А000407. Грамота Патриарха Иова на милос­тыню Русику (1591). – Л. 1; АРПМА. – Опись 16. – Дело 63. – Док. А000440. Грамота ца­ря Феодора Иоанновича о приезде в Москву игумена Русика за милостыней (1592). – Л. 1­1 об.

⁵⁴ История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших вре­мен… – С. 242-243; Православная энциклопедия. – М., 2002. – Т. IV. – С. 147.

⁵⁵ Apofasis // Ekthesis… Str. 31-33.

⁵⁶ Франко Іван. Указ. соч. – С. 318-326.

⁵⁷ Иван Вишенский. Сочинения. – С. 49.

⁵⁸ Акты Пантелеимонова монастыря. – С. XIII-XIV.

⁵⁹ АРПМА. – Опись 16. – Дело 64. – Док. А000408. Грамота царя Михаила Феодоровича о приезде в Москву игумена Русика за милостыней (1626). – Л. 1.

⁶⁰ Акты Пантелеимонова монастыря. – С. XIII-XIV, XIX, 421-422.

⁶² Советование о благочестии. 1621 // Памятники, изданные Временной комиссией для раз­бора древних актов. – М., 1845. – Т. 1. – С. 247-248.

⁶³ ЯсіновськийА. Між Афоном та Венецією: інтелектуальний профіль ранньомодерного руського інтелектуала (приклад Киприяна Острожанина) // Афонское наследие: Научный альманах («The Athonite Heritage», a Scholar’s Anthology). Вып. 1-2: Материалы междуна­родной научной конференции «Русь и Афон: тысячелетие духовно-культурных связей», Чернигов, 28-29 ноября 2014 г. – К.-Чернигов: Издание Международного института афон­ского наследия в Украине, 2015. – С. 298-300; МицькоІ. Острозька слов’яно-греко-латин­ська академія… – С. 94-95; ГрушевськийМ.С. Історія України-Руси. – К.-Львів, 1907. – Т. 6. – С. 487; Харлампович К.В. Западнорусскія православныя школы XVI и начала XVII века, отношеніе ихъ къ инославным, религиозное обученіе въ нихъ и заслуги ихъ в ділі защиты православной вкры и церкви. – Казань, 1896. – С. 274-275.

⁶⁴ Цит. по: Ясіновський А. Указ. соч. – С. 300.

⁶⁵ ТітовХв. Матеріяли для історії книжної справи на Вкраїні в XVI-XVIII вв.: Всезбірка передмов до українських стародруків. – К., 1924. – № 13. – С. 57.